ВИРу – мир

За годы демократии численность сотрудников ВИР сократилась с советских времен в четыре раза – с 1200 до 300 человек. Сегодня пожилые люди в несвежих халатах, копающиеся в земле, – сплошь доктора наук. Лаборантов почти не осталось, на зарплату в 6 тыс. рублей из нынешней молодежи пойдет только фанатик. Но эти детали мало трогают, пока не уяснишь себе, какую ценность представляет собой коллекция на вировских полях в Пушкине под Петербургом.

Ее начали собирать в 1894 г., когда при Министерстве земледелия возникло Бюро по прикладной ботанике. Большевики, взрывавшие дворцы и церкви, коллекцию не только не разорили, но и создали на ее базе Всесоюзный институт прикладной ботаники и новых культур, из которого вырос ВИР. В голодные для страны годы глава института, академик Николай Вавилов отправлял экспедиции в Китай, Эфиопию, Чили для сбора семян сельхозкультур. А страна продавала из Эрмитажа картины Рафаэля и Леонардо, чтобы добыть те доллары и франки, которые тратил Вавилов. Просто без коллекции семян в изолированной от буржуазного мира стране нечего стало бы кушать.

– Нельзя из года в год сеять один и тот же сорт пшеницы, потому что через 3–4 года бактерии и болезни приспособятся к его биологической защите, – говорит биолог Дмитрий Матвеев. – Нужна постоянная селекция сортов, в ходе которой ослабляются нежелательные и усиливаются хозяйственно полезные признаки. Современная селекция до сих пор базируется на идеях Вавилова об исходном материале. Он считал, что на земле существуют семь центров происхождения культурных растений, каждый из которых способен дать гибриду эксклюзивные свойства. Великий ученый культивировал их на полях ВИР в Пушкине, потому что чем больше местного и инорайонного материала – тем больше выбор для селекции. Кстати, неурожай 2010 года показал, что создание устойчивых сортов – это до сих пор острейшая мировая проблема.

Сегодня коллекция ВИР составляет 323 тыс. образцов культурных растений и их диких родичей, представленных 64 ботаническими семействами, 376 родами и 2169 видами из 60 стран мира. Более 20% коллекции составляют сорта и популяции уже исчезнувших с лица земли форм. Из них выведено 4,5 тыс. сортов основных культур, из которых более 500 продолжают возделываться в России. Коллекция ВИР является крупнейшей в Европе, но уже четвертой в мире, ее обогнали генбанки США, Китая, Индии. В затылок дышат Япония и Бразилия. Экспертная группа Всемирного банка оценила рыночную стоимость коллекции генов ВИР в 8 трлн. долларов США. Такая астрономическая сумма объясняется невозможностью создать подобную коллекцию ни за 20, ни за 30 лет.

Как же сегодня сохраняется это баснословное национальное богатство, о котором Дмитрий Медведев с гордостью рассказывал гостям Петербургского экономического форума в 2009 году?


Пушкин уже не «наше все»

Вокруг опытных полей Пушкинских лабораторий – ни заборов, ни охраны. Гордая вывеска «ВНИИ растениеводства им. Н. И. Вавилова» на воротах грубо завешена баннером «Шиномонтаж». На месте бывшего гаража – авторемонт. Масло, бензин, грязь с машин текут прямо на землю. Буквально в нескольких метрах – изношенная до основания котельная. Объект повышенной опасности. Даже без арендаторов она не обеспечивала нормальный температурный режим. Сейчас же температура в главном лабораторном корпусе зимой не поднимается выше 7–9 градусов.

– Ровно год назад из штата Пушкинских лабораторий уволились якобы «по собственному желанию» более 25 человек обслуживающего персонала (из 45). На территории лабораторий нет места ученым. Нас выгоняют в прямом смысле слова, зато все – здания, земли – сдают в аренду бизнесу. Мотивировка проста – нет денег на содержание исторического имущества, – говорит сотрудник лаборатории.

По его словам, многочисленные арендаторы счетчики на воду, тепло и электричество не ставят. За них расплачивается ВИР, руководители которого жалуются на отсутствие финансов. И долги перед коммунальщиками растут как снежный ком.

Главным арендатором называют некую фирму «Багратион». Уставная деятельность – ресторанный бизнес. Именно «багратионовцы» при помощи директора ВИР Н. Дзюбенко смогли в рекордные сроки прибрать к рукам всю научную и производственную базу Пушкинских лабораторий.

– 1 августа прошлого года на ученом совете Дзюбенко просто поставил нас перед фактом, что институт сокращает свою службу технического обслуживания научных полевых экспериментов и по договору передает арендатору – фирме «Багратион» – территорию и всю материально-техническую базу экспериментальных Пушкинских лабораторий. Финансовая составляющая договора – военная тайна, – говорит сотрудник института.

Техника, ранее обслуживающая научные исследования, теперь отправлена в Павловск, территория исторического памятника – усадьбы великого князя Бориса Владимировича с уникальной эколого-климатической территорией, которую 90 лет назад выбрал для первой опытной станции сам Вавилов, захламлена и отдана под ремонт автомобильной техники и проведения строительных работ. В теплицах же выращивают зелень для ресторанного бизнеса «Багратиона».

Лаборатория технологической оценки качества сельскохозяйственных культур сокращена, оборудование исчезло, здание в 1000 кв. метров передано в аренду. Общежитие, в котором раньше проживали аспиранты, отдано гастарбайтерам.

– Это прямое уничтожение научно-исследовательской базы ВИР. Лишить агрономов и селекционеров земли – то же самое, что у хирурга отобрать скальпель или у астронома – телескоп. Как такое могло случиться с институтом, имеющим мировое значение?! – с возмущением спрашивает бывший директор института академик Виктор Драгавцев.

Как отмечают уцелевшие научные сотрудники, круговорот финансов в институте крайне запутан. А миллиарды, выделяемые из бюджета по профилю ВИР, до института и его опытной сети просто не доходят.

Весь мир науки мы разрушим…

Директор Института США и Канады РАН, академик Сергей Рогов о законопроекте по уничтожению РАН, РАСХН и РАМН:

– Принятие законопроекта в его нынешнем варианте после второго чтения, если в него не будут внесены кардинальные поправки, фактически приведет к полному разрушению фундаментальной науки в России под предлогом освобождения ученых от функций управления имуществом и коммунального хозяйства. Предусматривается создание супербюрократической модели управления и финансирования российской фундаментальной науки. Чиновники получат неограниченное право учреждать, реорганизовывать и ликвидировать научные организации и назначать их руководителей. Будет уничтожена вековая традиция демократического самоуправления научного сообщества.

Роль академических научных институтов сведется к превращению их в некую «поддерживающую платформу» для временных научных групп. Ключевым объектом финансирования в новой модели станет «научная лаборатория групп ученых» при существенном сокращении доли (менее 50%) сметного финансирования организаций. Чиновничья псевдореформа приведет к ликвидации сложившейся научной инфраструктуры и разрушению имеющихся научных школ. Произойдут массовое сокращение научных организаций и увольнение ученых.

Никакого реального увеличения финансирования научных исследований не предусмотрено. В финансово-экономическом обосновании ничего не сказано о многомиллиардной стоимости создания и функционирования новой огромной бюрократической структуры – Агентства по научным институтам РАН. Можно с полной уверенностью ожидать, что оно перейдет к приватизации захваченных площадей (15 млн. кв. м), стоимость которых составляет многие миллиарды долларов, что неизбежно приведет к колоссальной коррупции.

Лживо утверждается, что якобы расходы на РАН выросли во много раз, а результаты все хуже. В реальности академический бюджет с 2008 года фактически заморожен, хотя за этот период государственные расходы на гражданскую науку выросли в три раза. Тем не менее РАН – наиболее эффективный сектор российской науки, в 5 раз эффективнее вузовского сектора по такому показателю, как научные публикации.

Сегодня перед нами стоит реальная угроза окончательного уничтожения фундаментальной науки, как это произошло с прикладной наукой в России в 1990-е годы. Планируется разрушение РАН как системообразующей основы российской науки. В результате фундаментальные научные исследования будут дезорганизованы на многие месяцы и даже годы.


Дворцы, земля и доля

Для чиновника главная проблема в том, что коллекцию растений практически невозможно продать на рынке и конвертировать в деньги. Другое дело – собственность института. За ВИР закреплено 38 объектов недвижимости, в том числе два здания на Исаакиевской площади в Петербурге – между гостиницей «Астория» и Мариинским дворцом. Стоимость метра площади вокруг доходит до 2 млн. рублей. На половину из 38 зданий не зарегистрировано право оперативного управления в ЕГРП, да и фактически распоряжаются всей недвижимостью института Россельхозакадемия и Росимущество.

Ушлые господа нашли лазейку для вполне законного рейдерского захвата и этих помещений. Дело в том, что, согласно распоряжению правительства, многолетние арендаторы могут выкупать свои помещения после определенного срока аренды по бросовым ценам. А арендаторов у ВИР – легион. В зданиях прекрасно «ютятся» фирмочки, связанные с именем известного московского олигарха, близкого к Медведеву и Дворковичу. Под крышей – в буквальном и переносном смысле слова – организовано 5 неких фирм, имеющих в своем названии аббревиатуру ВИР и модное словечко «малое инновационное». Ни одна не соответствует уставной деятельности института. Фирмочки занимаются очисткой сточных вод, почвогрунтами, мусоропереработкой и т.д. Зато отцы-основатели ООО одновременно занимают разные должности в ВИР. Все они могут претендовать на свою площадь.

Много лет для института не могут построить современную научно-исследовательскую базу, хотя земли под нее уже есть. Зато с молотка пошли 2 тыс. га опытной станции в Павловске, 300 га – на Истре в Подмосковье, 2 тыс. га – в печально известном Крымске, столько же под Анапой и в Ступино. Куда ушли деньги от продаж – загадка. В итоге у ВИР осталось всего 10 станций, а коллекция сократилась на 5%. При оценке всей коллекции в 8 трлн. долларов сумма ущерба почти 400 млрд. американских «рублей»!

Из-за недостатка средств, вдвое сократилось полевое изучение образцов, полностью прекращено биохимическое изучение коллекций. Почти на ноль сошли госдотации на формирование и закладку многолетних насаждений. При этом расходы государства на фундаментальную науку являются открытой информацией. Например, Россельхозакадемия получит на эти цели 7,3 млрд. рублей в 2013 году. Программа финансирования, подписанная премьером РФ Дмитрием Медведевым, на статью «Поиск, мобилизация и сохранение генетических ресурсов культурных растений» (это только тема ВИР и, возможно, ВИЛАР – Института лекарственных растений) выделяет 470 млн. рублей. Или на статью «Фундаментальные проблемы развития сельскохозяйственной биотехнологии в целях создания новых высокопродуктивных форм культурных растений» – 732 миллиона. Работники ВИР говорят, что кроме них в России этими темами никто всерьез не занимается, а в программе еще три тематики, где тоже должен участвовать институт. Тогда где деньги?


Замы растут как грибы

Получить разъяснения у собственного руководства коллектив не может – вся финансовая информация закрыта. С приходом в 2006 г. нового директора Николая Дзюбенко стали происходить странные пертурбации. Количество замов руководителя возросло с 3 до 7 штатных единиц. И совсем уж комично, что при возросшем административном блоке руководство решило нанять управляющую компанию «Балтсервис». Из-за этого уволили около 50 человек техперсонала ВИР, которые на всех получали в год 3 млн. рублей. А «варягам» собираются платить почти в три раза больше, хотя среди них нет специалистов, годами изучавших коллекцию?

Многие из назначенцев в ВИР раньше не работали. Например, зам по инвестициям и инновациям Олег Горохов – по образованию социолог, и сотрудники института не могут припомнить ни одного инновационного проекта или отчета, который он представил бы на ученом совете за 6 лет. Зато злые языки утверждают, что Горохов является гендиректором нескольких фирм в Астраханской, Волгоградской и Московской областях, где еще уцелели опытные станции ВИР.

Экспериментальная база в Пушкине – старый фахверковый дом, где снимали фильмы про Шерлока Холмса, отремонтирован, но из него выселены лаборатории, и что там сегодня – неизвестно: в окна видны только диваны в разных комнатах, доступ к этим пенатам для сотрудников закрыт.

– Шила в мешке не спрячешь, как ни закрывай финансы. Вон видите металлический остов теплиц двадцать на сто метров. 19 миллионов! За что? У нас доктора наук пенсионного возраста со всеми надбавками получают менее 20 тысяч рублей. Еще коллеги видели лицензионный строго секретный договор, по которому главному арендатору зданий ВИР А. Пасмурову отдали результаты интеллектуальной деятельности коллектива института за 1450 рублей 50 копеек с правом передачи в третьи руки без ведома института. Почему Путин, который отдает в управление неграмотным чиновникам нашу науку, не понимает, какое богатство теряет? Даже в блокаду последователи Вавилова пухли с голода, но не трогали образцы из коллекции. Получается, даже история родного города президента не трогает? К чему тогда его патриотические заявления? – говорит один из сотрудников института.

По глубокому убеждению сотрудников ВИР, сам факт передачи интеллектуальной собственности – это предательство национальной продовольственной безопасности. На что в УК РФ имеется соответствующая статья. Но, несмотря на все обращения, ФСБ предпочитает ловить мелких «экстремистов» за записи в Фейсбуке.

Пожилые ученые удивляются, почему бесценные образцы коллекции передаются в другие страны, в первую очередь в Китай, в ущерб интересам России. Только за 10 месяцев прошлого года, отдел кормовых культур ВИР отправил в Пекин почти 1300 образцов местных кормовых культур, произрастающих от Мурманской области до Дальнего Востока. В ответ Россия получила только 14 образцов. Диспаритет по обмену уникальным коллекционным семенным материалом не обсуждается даже на ученом совете. Никто, кроме дирекции, не знает – на каких условиях происходит обмен. И все ли образцы, которые вывозят в Поднебесную, попадают в официальную статистику.

Отдельного упоминания заслуживает так называемое «хранилище судного дня» на острове Свалбард (Норвегия). Учредители этого сомнительного проекта: Фонд Сингента – швейцарская компания, производитель генетически модифицированных семян и химикатов, Фонд Рокфеллера, производящий семена-гибриды, защищенные от размножения, и Фонд Монсанто – держатель патента на растения, которое «совершает самоубийство» сразу после одного урожая. Для вторичного урожая его надо снова закупать у владельцев.

В 2011 г. ВИР отправил в Свалбард коллекционный фонд семян из 3184 образцов без права дальнейшего доступа к ним российской стороны. За 10 месяцев прошлого года отправлено еще 2200 образцов уникальных образцов. Причем бесценных, единственных в мире, большинство которых уже исчезли с лица земли.

При этом ВИР еще с 1977 года имел в Якутске свое хранилище семян. Условия хранения образцов были не хуже, чем в Свалбарде, и при проверке всхожести после 35 лет хранения она составляла не менее 95%. В 2010 г. было решено оснастить его современным оборудованием и превратить в генбанк стран АТЭС. Однако до сих пор дирекция ВИР при поддержке некоторых членов правительства продолжает гнать уникальные образцы в Норвегию.

В 2011 г. много шуму наделало обращение 10 российских академиков к президенту Дмитрию Медведеву с просьбой о защите национального достояния – вавиловской коллекции ВИР. Президент дал приказ устранить все огрехи до апреля 2012 г., но воз и ныне там. Мало того, подпись Медведева стоит под Федеральным законом от 24 июля 2008 г. №161-ФЗ, на основании которого создан Фонд содействия развитию жилищного строительства. Не найдя других земель в огромной России, он демонстративно нагло воюет за отъем у ВИР под коттеджи 90 га Павловской опытной станции.

На сайте фонда красуется цитата Медведева: «Нужно сделать так, чтобы земли работали для жилищного строительства». И Путина: «Нужно по всей стране так делать. И побольше». Надо полагать, именно здесь следует искать корни нынешнего разгрома РАН, РАСХН и РАМН.