На афише Молодежного новое имя – режиссер Евгений Титов. Собственно, театр сам взрастил постановщика, который еще в 2004 году вошел в семью обитателей Измайловского сада в качестве актера. Режиссерский дебют Титова оказался более чем достойным: подобной трактовки пьесы «Дом Бернарды Альба» в Петербурге пока еще не было.

Если спросить завзятого театрала «О чем же история?», он без запинки ответит, что Лорка в своей пьесе обострил проблему безграничной родительской власти, которая способна погубить жизни молодого поколения. И образ Бернарды, как правило, так и трактовался - бездушный и безжалостный деспот, не знающий любви. В спектакле Титова все не так. Страдающей стороной становится сама Бернарда Альба, которую сживают со свету пять ее дочерей.

Явление героинь происходит под мерный ритм барабана и «по Лорке»: вереница печальных женщин в траурных одеждах (художник по костюмам Наталья Дружкова), с «каменными» лицами возвращается с похорон отца семейства. Но «по Титову» за закрытой дверью дома внешняя строгость мигом слетает. Оказывается, Бернарда (Екатерина Унтилова) любящая мать, которой просто не очень-то повезло со спутником жизни. Ключевые слова о доме, который на восемь лет должен теперь замкнуться в трауре, здесь произносят радостно и сочетают с улыбками дочерей и материнскими объятиями, словно приветствуют неожиданно свалившуюся на голову после смерти отца свободу. Теперь сформировавшаяся в неволе отчаянная материнская любовь не хочет отпускать дочерей от себя, не желает им жизненных ошибок, самая страшная из которых – существование рядом с нелюбимым человеком. А в остальном Бернарда Унтиловой – женщина как женщина: ни стылой царственности в ней нет, ни назидания. Она и сама рада бы быть любимой, ей самой не хватает человеческого тепла: одиночество невыносимо ей физически, хоть на стену лезь. Но ей не повезло, отсюда и ненависть к покойному мужу (оттого так зло Унтилова приказывает убрать и само напоминание о похоронах – погребальное покрывало с завернутыми в него розами) . А дочерям, считает Бернарда, должно повезти больше, ведь у них такая большая и хорошая семья… Вот и веерами они обмахивают мать так дружно, чтобы спасти от лета, которому нет конца: «И не надо им никаких женихов, им и так хорошо». Но не все спокойно внутри «хоккейной пятерки» дочерей, которым в доме позволено все («не бейте меня, мама» Мартирио произносит даже со смехом – знает, что не ударят). Приближение свадьбы Ангустиас (Надежда Рязанцева) ставит на худом мире крест. Сестры – от горбатой Мартирио (Анна Геллер) до малышки Аделы (Анастасия Тюнина) не только кружево поделить не могут, но и чужого мужчину. Они не умеют жалеть ни друг друга, ни мать, которая, сраженная апоплексическим ударом, а на самом деле человеческой жестокостью и злобой падает, как подкошенная в конце первого действия спектакля.

Решение семейного ужина в доме Бернарды, предложено самим Лоркой. Но у Титова, в начале второго действия спектакля рядовая вечерняя трапеза за огромным семейным столом превращается в Тайную Вечерю, на которой дочери вкушают кровь и плоть матери, отдающей свою жизнь детям: пшеничный каравай и алое вино на белой скатерти… Этот стол Бернарда, одетая в свободную холщовую рубаху, воспринимает как собственный смертный одр. Унтилова играет последствия инсульта, ни на минуту не выходя из образа: шаркающая походка, безвольная понурость, непроизвольные движения головой, нарушение речи. Ее жизнь на выжженной, растрескавшейся земле ее дома (художник-постановщик Елена Беккер) неумолимо идет к концу. Ее, недолюбленную и страдающую ненавидит даже Служанка (Натаья Паллин), и все пояснения «просто хочу, чтобы в доме был мир и лад» уже бессмысленны. Если в первом действии с высокой стены, отделяющей мир Бернарды Альбы от остального мира, на героинь поглядывала одна ворона, то во втором действии, похоже, все любительницы мертвечины слетелись из округи на стену наблюдать за неистовствующими женщинами в отсутствии мужчин. И сожаление «в старину много было чего, что теперь позабыли» звучит предупреждением тем, кто вместе с воронами становится свидетелями краха излишней заботы о детях.

Ансамблевость актерской игры в спектакле очевидна: никто из исполнительниц не перегибает палку, не тянет на себя одеяло (даже Татьяна Григорьева в роли Понсии умеряет свою обычную острую характерность), хотя бесспорное «солирование» Унтиловой в спектакле есть. Но как иначе: это история о ней, о матери, - история о вечной жестокости детей, которая будучи замешанной на природных инстинктах и поощряемая вседозволенностью, губит все подобно напалму: чувства, отношения, людей…

…Кстати любопытная закономерность: в этом сезоне «женские» премьеры - не редкость. Театр им. Ленсовета, Комиссаржевка, Авторский театр, теперь вот Молодежка… И что отрадно, изучают женскую природу сплошь режиссеры-мужчины. Значит, мы еще им интересны.