О создании фильма

«Франкофония» - совместное производство Германии, Франции и Голландии, и не является документальным фильмом. Это художественная попытка через индивидуальные впечатления человека передать особенности исторического переживания. Пытаясь определить жанр, европейцы придумали подзаголовок «Европейская элегия» - такое лирическое отношение к истории… Название - выдуманное слово, предположение о любви ко всему французскому. Анализируя жизнь немецкого общества после первой мировой войны, я обратил внимание на поголовную влюбленность немецких офицеров во французскую культуру. Это были высокообразованные люди, не раз и не два побывавшие во Франции. Это был единый мир, единое общество, это была война двух сестер. Это означает, что «воюем мы – не воюем, но мы всегда сядем в одном кафе за чашкой кофе». И мы все время стремимся сесть за этот стол, взяться за ручку той же чашки, ан не выходит: мы там – чужие. И попытка понять, почему мы чужие, предпринята в этом фильме. Это не нравится как европейцам, так и моим соотечественникам: в картине мало комплементарного для тех и других. Французы говорят: «У нас не принято говорить об этом». Выход картины совпал с моментом, когда в Европу пошли толпы явных и фиктивных беженцев, и, возможно, кому-то «Франкофония» поможет что-то понять.



О проблеме

Что это за проблема, когда большая цивилизованная страна, считающаяся главным хранилищем искусств XIX века, сдается стране-неприятелю? В чем французы выиграли, а в чем проиграли? Потерянные миллионы, разрушенная страна, но сохраненная честь или потерянная честь, сохраненные жизни, спасенная культура? Это имеет буквальное отношение к происходящему в Европе и к тому, что происходит с нашим отечеством. Это всегда находит отражение в жизни отдельного человека. Что такое компромисс? Об этом надо говорить молодым людям. Когда компромисс является честным и мужественным решением, а когда является трусостью и сдачей позиций? Этот фильм формулирует эту проблему. Через это можно молодых людей научать этике, эстетике, проблематике и драматизму истории, который кроется в таких сложных проблемах.

Как в условиях глобальной катастрофы, когда гибли города, сотни тысяч людей на фронтах, можно было думать «Что может произойти с тем, что у нас в музеях?». Для меня музейная жизнь, музейное сообщество является качественным признаком цивилизационной основы интеллигенции. Какая атмосфера в музее? Кто работает в национальных архивах? Это важная характеристика национальных привычек, национального качества жизни. Долгое время в Европе это было запретной темой для разговора. Размышления на эту тему вызывали замечания: меня называли националистом. А я говорил, что, сливаясь в европейских объятиях, французы и немцы не должны забывать, что они французы и немцы.

Реакция французской публики на показе в Ницце была эмоциональной, но я не услышал осуждения за мое мнение, что Франция, как государство, несла тогда часть ответственности. Европейцам было интересно, но насколько это будет интересно моим соотечественникам, сказать не могу.



О прокате

Фильм будет показан в Европе, Штатах, Латинской Америке, в Японии. В Германии, где фильмы обычно полностью дублируются, в случае «Франкофонии» сделаны немецкие субтитры и сохранен авторский вариант, где существует русский голос, а также франко- и германо-говорящие персонажи. Вопрос дублирования – это вопрос художественной целостности фильма, его атмосферы и его интонации, являющейся признаком художественного качества ленты и стремления автора. Мое стремление – это попытка достижения художественного результата, а не документалистика.

В Италии есть еще специальные показы в университетах. Как сказал Пиотровский, этот фильм нужно показывать в вузах. Для меня это самая высокая оценка. Не только потому, что это мнение выдающегося деятеля культуры России, но и потому, что это принципиальная оценка нашего труда.

В кинотеатре «Аврора» с 28 февраля начнутся показы «Франкофонии», но мне неизвестно, сколько фильм продержится на экранах. У меня есть подозрение, что сегмент людей, интересующихся серьезным в визуальной культуре, сужается.

Знаю, что прокатчику придется упрашивать кинотеатры: «Найдите время для такого-то фильма!». При отсутствии государственной системы показа серьезного кино, судьба таких фильмов непредсказуема. Нам надо воссоздавать этот сектор кинопроката. Нужны небольшие бюджетные кинотеатры на 50-100 мест - по всей стране, начиная с городов с населением 50 тысяч. Русские режиссеры, создающие фильмы на государственные деньги, должны иметь право отчитаться, на что потратили эти средства. А нынешняя система кинопроката удовлетворяет лишь интересы голливудской киноцепочки.



Об отечественном кино

Все известные сегодня культурные и некультурные фонды, правительство, министерство культуры отказали мне в деньгах на съемку этого фильма. Я обратился за помощью к европейцам, понимая, что я уже в эти битвы не воюю.

Нужно менять что-то в банковском деле, потому что во всем мире существуют дешевые кредитные деньги, которые легко взять на производство кинокартин. Сейчас нелегкое время: кинопроизводство сокращается, мы теряем кадры. Активно может работать только «Мосфильм». Все остальное кинопроизводство скукоживается. Перестала существовать Свердловская киностудия, оборвалась документальная цепочка в Сибири, нет кинематографа на Северном Кавказе… Нужна государственная политика в отношении кино. Сегодня национального кино, которое было в советское время, не существует. Существует московский кинематограф, но человек, живущий в Екатеринбурге, имеет другую эстетику, у него другие проблемы и темы. Он не будет снимать то, что снимают москвичи…



О Петербурге и стране

В городе нет ни одного серьезного городского телеканала, ни одной радиостанции классической музыки или серьезной молодежной радиостанции. У нас очень тяжелое положение с прессой. Нет персонифицированной, характерной для нашего города среды. Мы постепенно высыхаем. Так, в таком вялом состоянии Петербург существовать не может. Падение телеканала 100ТВ – это беда, смерть Олега Руднова – беда. Мы видим экспансию московского телевизионного узла и не видим выхода региональных каналов на федеральное телевидение. Региональную национальную прессу боятся, и это плохой признак. Нужно прямое обращение к руководству страны – прямой жесткий разговор.

И в других странах происходит коммерческое давление на культуру. Надо переубеждать жителей больших и малых городов, что дальше так нельзя. Это тяжелейшая задача, которую должны решать правительства, президенты, государственные телекорпорации, придавая звучание национальной культуре, национальным обстоятельствам.



Записала Екатерина Омецинская