Над «Капитанской дочкой» Пушкин работал целых три года. Это вам не «Повести Белкина», написанные мигом – от холерной безвыходности. Это ИСТОРИЧЕСКИЙ роман, работа над которым включала мучительные сомнения по поводу героев, работу в архивах, даже поездки гения по России в поисках живых свидетелей пугачевского бунта. История любви митрофанушки Петруши и дочери коменданта Белогорской крепости Маши, обернулась повествованием про российский народ, готовый как на защиту Родины, так и на бунт, как на верность, так и на предательство, как на любовь, так и на ненависть. А пуще всего жаждущий высшей справедливости, которая, как правило, является разной по разные стороны баррикад.

Автор инсценировки Вадим Жук взглянул на известную всем со школьной скамьи прозу с «народной стороны». Историю Гринева, повстречавшего в лихой час на дороге самого Емельку Пугачева, по Жуку, рассказывают скоморохи – самые, что ни на есть, представители народа. Режиссер Елена Коновалова и художественный руководитель постановки Михаил Левшин поддались на эту творческую провокацию, и монументальное произведение классика на сцене «Комедиантов» превратилось из исторического романа, рассказанного дворянином про дворянина, в народное предание «про господскую любовь». И, конечно же, немалая в ней роль отведена простолюдинам. Ведь судьбу посланного отцом на военную службу Гринева, по сути, решают два человека из народа.

Первый из них – верный слуга Савельич, неотступно следующий за молодым своим господином, в решающую минуту заставляет лихого бунтовщика Пугачева в очередном висельнике узнать спасшего его от смерти в зимней степи барина. Второй – сам некоронованный царь всея Руси, Емельян Пугачев, спасает любовь Петруши и Маши, а значит, дарует им вечное продолжение жизни в будущих детях… Они, да рассказывающие народную быль-господскую невидаль и попутно исполняющие еще пропасть проходных ролей скоморохи Лобода (Леонид Зябкин), Онуча (Антон Быстров-Мокрый) и Арлуша (Михаил Зайцев), и есть главные герои спектакля. Без скоморошьих деяний, повествований, без разудалой бойкости да жизнестойкости неунывающей троицы рассказчиков, утверждают в «Комедиантах», уж точно никакой-такой «Капитанской дочки» и вовсе не вышло бы…

Юрий Агейкин играет судьбоносного старика Савельича суетным, открытым, любящим, остро реагирующим на неправедные поступки обидчиков Гринева. Явно положительный Пугачев Максима Сергеева монументален, мускулинен и подлинен. Он, кажется, уверен в себе и в делах своих, но актер придает этой уверенности некую глубинную обреченность, веру в народной мудрости «пошумим, поплывем пока на волне по течению, а там будь как будет». В спектакле Коноваловой-Левшина вообще нет крайне положительных и крайне отрицательных героев (кроме негодяя и предателя Швабрина). Главный-то народ, а он всякий…

Представители дворянского сословия становятся в постановке лишь темой для повествования, второстепенными героями. Гринев в исполнении Романа Смирнова – неяркий, рядовой юноша, которому, тем не менее, не чужды четкие представления о чести и достоинстве. Маша Миронова (Ксения Иванова) – большеглазое трепетное существо, стеснительное, беспомощное и нуждающееся после гибели родителей в надежном плече рядом. Антагонист Гринева Швабрин, благодаря Виталию Ковалеву и несмотря на внешность Ивана-царевича из сказок Роу, отвратителен в своей наглости и уверенности в том, что мир (и Марья Ивановна Миронова в придачу) принадлежит ему. Точный портрет типажа из ряда «по головам пойду, а сам жив останусь»… Сергей Бледных и Татьяна Кожевникова рисуют супругов Мироновых как «правильную пару», людей «старой закалки», воспитанных «по канону» и без лишних рассуждений усвоивших прописные истины. Императрица Екатерина Вторая Нины Мещаниновой величественна и отстраненно справедлива (где народ, а где она?). Этакий лубок «настоящей» царицы, казнящей и милующей только по праведному…

Сценограф и автор костюмов «Капитанской дочки» Алина Сверлова не перегружает сцену декорациями: все, что угодно, «играют» на сцене разноразмерные бочонки. Место действия задается на заднике проекционно. Каждая картинка решена в зеленом цвете. Словно намеренно выставленный хромакей: что хотите, то, зрители, и дорисовывайте в своем сознании. На площадке торжествуют лишь цветастые наряды говорунов-скоморохов, красные рубахи Пугачева и Швабрина (оба ведь бунтовщики!), ослепительно белый, непорочно идеалистичный императрицин наряд. Никакой вам хрестоматийности, поучительности, пафоса или занудства. Прием из 70-х годов прошлого века, когда введение в постановку рассказчиков «со стороны» был чуть ли не нормой, в 20-е годы XXI столетия вновь становится приемлемым и интересным. По крайней мере, школьники на спектакле не скучают.